Слово назидания
Слова назидания Абая – образ автора и проблема жанра
Абаем введено около полутора десятков новых, неизвестных ранее форм стиха.
В прозе - создатель жанра назиданий (гаклия).
Девять долгих лет - сорок пять «слов» своих бесед, размышлений и рассуждений Ауэзов: «Трудно назвать жанр»
Жанр: трактат, исповедь, диалог/беседа; разговор-беседа с читателем, дидактическая проза/сцепление афоризмов, поэтическая проза о проблемах национальной судьбы; философско-моралистические и общественно-публицистические и изобличительно-сатирические высказывания поэта.
Перевод: «Қара сөз» (букв.: черное слово, проза): 1) обозначение прозы в отличие от рифмованной речи и текста, 2) обозначение печали, 3) обозначение, идущее от тюркской традиции, важного, значительного, первостепенного.
Сходство:
1) исповедь в мировой литературе: Марка Аврелия, Петра Абеляра, Блеза Паскаля и Жан-Жака Руссо;
2) исповедь в тюркской литературе: эпический характер, предельной честности и искренности: «Чем теперь заняться, как прожить оставшуюся жизнь? ...Наконец решил: бумага и чернила станут отныне моим утешением, буду записывать свои мысли».
3) в чингизовской традиции называлось «биликом», метким изречением, рассказом о жизненном примере, имеющим значение образца.
4) в европейской традиции – жанр «максим», «афоризмов», «бесед».
Тематическая классификация Мухамеджана Каратаева:
Провидческий голос поэта.
Сходство с его большим поэтическим циклом этих лет.
Разница в форме выражения: в поэзии острее, обобщенней, целенаправленней и весомее, чем в прозаических «Гаклиях». Абай беседы адресовал определенному кругу слушателей, единомышленникам и последователям. В назиданиях комментирует, расшифровывает с доступными пояснениями те глубокие философские мысли, которые красочно, метафорически выражены сложными поэтическими образами в своих стихах.
По фактуре и характеру «слова» не одинаковы, не одноразмерны, не однородны.
Двадцать седьмое «слово», композиционно: диалог Сократа с его учеником на тему о том, какими высокими качествами наделил бог человека в отличие от животных и каким «вечным должником» бога является человек вследствие того, что он «удостоен его любви».
Тридцать седьмое «слово»: сцепление 23 афоризмов, не имеющих прямой связи с основной тематикой бесед-размышлений, выраженных в других «словах». Количество афоризмов, реалий и крылатых слов, созданных Абаем и рассеянных по его страницам, велико.
Тридцать восьмое «слово» резко отличается объемом в пятнадцать-двадцать раз превышает обычный объем других его «слов» и является, в сущности говоря, пространным философским трактатом о религии, науке, этике.
Если условно выделить три вышеназванных «слова», как по объему так и по тематике, да и по стилю отличающиеся от других, то остальные 42 «слова» можно, пожалуй, отнести
Классификация X. Суюншалиева к нескольким тематическим группам.
Первая: об общественном строе, административном управлении форме правления в степи: 3, 8, 22, 39, 41, 42.
«Волостные правители добивались своего положения хитростью и коварством, - в «третьем слове», - и поддерживали неправых, ибо с подобными себе лучше дружить, чем враждовать, хитрость беспредельна - не определить, кто кого обманет завтра». «Бий и волостной глухи, - в «восьмом слове», - они считают себя верхом совершенства и уверены, что вправе учить людей. И, конечно, бию и волостному тут на руку их власть». «Можно бы почитать биев и волостных правителей, - в «двадцать втором слове», но они получили власть не от бога. Они купили ее или выпросили. Как после этого заставишь себя склонить голову перед такими?».
Вторая: об образовании, усвоении знаний и воспитании: 2, 8, 10, 17, 18, 25, 32, 33, 37, 38, 43. «Второе слово» сравнению культурно-экономического уровня казахов с соседними народами - узбеками, татарами и особенно русскими и находил, что эти народы стоят гораздо выше казахов. «Двадцать пятое слово» - пропаганда русской культуры, русской науки, необходимейших для просвещения казахского народа: «Больно от того, что казахи, обучившие своих детей по-русски, норовят при помощи их знаний поживиться за счет своих же соплеменников». «Десятое слово» - «Используйте же его (богатство) для получения знаний. Не способны сами, так пусть это сделают ваши сыновья, ибо без науки нет жизни ни на том, ни на этом свете. Без нее ничего не стоят ни молитвы ваши, ни посты, ни поломничества». «Тридцать второе слово»: как и для чего приобретать знания, овладевать наукой, целиком посвящено его, в котором выражены глубокие и оригинальные мысли, доказывающие плодотворную силу любви к науке, жажду познания, и ни с чем не сравнимую цену труда и поисков, а также безмерность наслаждения, получаемые при этом. Воспитание в детях благородных человеческих качеств Абай также связывал с обучением, с образованием, с живым интересом к науке. «Тридцать восьмого слова» Так свое пространное рассуждение о жизни и о человеке, составившее содержание самого большого по объему, Абай начал с обращения к детям, вложив в него самое теплое, сокровенное чувство. В нем и любовь, и надежда, и наставления молодому поколению. «О дети, утешение моего сердца! Все, что я написал о человеческом характере и жизни, оставляю вам на память. Прочтите эти строки без равнодушия, и вы проникнетесь ко мне любовью. Стремление к истине и постижение ее рождаются высоким сознанием; сознание же человека определяется его человечностью, умом и интересом к науке». Последнее «Сорок пятое слово» Абай закончил словами: «Ученый и мыслитель - гордость человечества. Ими становятся те, у кого больше чувств и ума. Мы не придумываем науку, она появляется как результат наших ощущений, наблюдений и размышлений о созданном вокруг нас и организованном для нас мире».
А в «Двадцать пятом слове» мы читаем прямой и горячий призыв Абая-педагога к родителям: «Не торопись женить и выделить сына в отдельную семью, а обучи его сперва в русской школе. Пожертвуй всем своим имуществом, если это требуется для учебы. Ничего нельзя жалеть ради того, чтобы из сына вышел человек. Не будет успокоения тебе, если сын останется невеждой, не будет счастлив он сам, и не будет от него блага народу».
Абай, как просветитель, глубоко верил в благотворную силу воспитания и, наряду с осуждением аморальных, безнравственных поступков и других пороков у людей, все время наставлял своих слушателей-собеседников на путь праведный, на то, чтобы каждый исправлял свои недостатки и недостатка своих детей. «Будь моя власть, я бы отрезал язык тому, кто утверждает, что человек неисправим», - с глубокой убежденностью писал он в «тридцать седьмом слове».
Третья: тема труда. Многие пороки и недостатки современников, подвергаемые Абаем критике и осмеянию, такие, например, как невежество, разгильдяйство, сутяжничество, интриги, сплетни, кляузы, клевета, лень, воровство и другие являются, по его глубокому убеждению, прямым результатом безделья, отлыниванья от труда, игнорирования ремесла и других полезных для жизни занятий как у отдельных людей, так и у аульной среды. Со всей прямотой и остротой подчеркнуты эти моменты в «Сорок втором», «Сорок третьем» назиданиях. «Пристрастие казаха к дурному объясняется бездельем. Если бы он занимался хлебопашеством или торговлей, у него не оставалось бы и мало-мальски свободного времени на глупости», - начинается «Сорок второе слово»; рисует картину и плоды этого безделья: «безделье же превратило казаха в бродягу. Выпросив у кого-нибудь на время лошаденку, он скитается из одного аула в другой, чтобы жить на дармовщину, или собирает сплетни, стараясь вовлечь людей в интригу и рассорить их, или же сам вместе с подобными себе строит другим козни. Честный труженик посчитал бы такую жизнь собачьей». Страстный призыв Абая к честному труду, к ведению хозяйства, к овладению ремеслом, к занятию земледелием, скотоводством. Зачин «Тридцать третьего» назидания: «Чтобы жить в достатке, надо учиться ремеслу. Ремесленника, который трудится в поте лица и продает то, что сделал своими руками, можно считать лучшим из казахов». Философски осмысливал Абай высокую роль и значение труда в жизни человечества, в его историческом развитии; причину прогресса, успехов и достижений в области экономики и культуры он видел в честном труде ради блага человека, народа и родины. «Ум и знания являются плодами трудовой деятельности человека», — «Сорок третье слово».
Четвертая: гуманист резко бичуя своих современников за антиобщественные, аморальные поступки, за безнравственное поведение, винил во многом местных волостных правителей и биев, которые не только не прислушиваются к добрым советам и наставлениям, но и активно разжигают низменные страсти, а также осуждал богачей, которые считают, что «все можно купить за скот», что «честь, бесчестье, разум, наука, вера, народ для них не дороже скота». К числу тех, кого осуждает гражданское сознание истинного гуманиста, им были отнесены воры, злодеи, мошенники. Исключение при этом делалось только бедняку, о котором Абай писал с сочувствием: «Ведь бедняку и без того хватает печали и горя, с которыми не знакомы эти прохвосты».
Пятая: вопросы, непосредственно связанные с религией. Будучи идеалистом по своим философским воззрениям, он не смог подняться в этих вопросах до атеистических взглядов. В своих нравоучениях «он ссылается иногда на моралистические догмы ислама. Но при этом каждый раз апологетику ислама он истолковывает в духе рационалистической морали» (М. Ауэзов). Что же касается его отношения к служителям ислама - муллам, хазретам, ишанам и т.д., то оно у него было сугубо критическим, даже саркастическим.
«Теперешние муллы не терпят ученых, - в «Тридцать восьмом слове», - это выдает невежество священнослужителей, склонность их к низменным вещам… для достижения своей цели они используют любое средство. Обманом и хвастовством сбивают с толку людей. Вот и судите: какая от них польза людям. Нет, муллы превратились в недоброжелателей своего народа».
Канат Галимович Тасибеков Автор популярной серии книг «Ситуативный казахский»: в Казахстане назрела необходимость переосмысления наследия великого поэта и просветителя, достоверного перевода его произведений, писатель.
Сразу хочу отметить, что "Слова назидания" Абая Юрий Кузнецов перевел очень хорошо. Беда в том, что ему дали неверный подстрочный перевод. В итоге он сумел передать поэтическое достоинство оригинала, но смысл получился весьма далеким от первоисточника.